На протяжении многих лет пхукетское сообщество баба-ньонья (или баба-йяйя) старалось держаться в тени, не прячась ни от кого, но и не стремясь посвящать туристов в свою жизнь.
В 2023 году произошло знаковое событие. Потомки китайских переселенцев решили показать себя, собравшись на впечатляющий Phuket Peranakan Festival в Старом городе, который стал и встречей баба-ньонья из разных стран, и ярким событием для туристов. Дебютный фестиваль имел огромный успех и завоевал несколько национальных и международных наград.
С 21 по 23 июня в Старом городе пройдет второй фестиваль, главным событием которого станет большой уличный парад 22 числа. В преддверии Phuket Peranakan Festival мы решили рассказать о том, кто такие потомки китайских переселенцев.
Нашим гидом по перанаканскому миру стал Ли Юэн Тьен, потомок китайских переселенцев из Малакки, исследователь культуры своих предков и автор книги «Перанаканский ренессанс».
«Если посмотреть на слово "перанакан", то ответ есть в нем самом. Корень "ана" на малайском означает "ребенок". Приставка и суффикс добавляют еще два значения – "здесь" и "рожденный". То есть перанакан – это потомок людей, пришедших откуда-то еще, но сам рожденный уже здесь, в Юго-Восточной Азии», – говорит господин Ли (вернее, баба Тьен, если следовать перанаканской традиции).
Под «откуда-то еще» понимается, конечно, Китай. А под «здесь» – Индонезия и Малакка, нынешние Малайзия и Сингапур. Рожденных там детей от смешанных браков как раз и называли словом «перанакан».
Само население Малакки – это тоже потомки переселенцев, представителей более древней Яванской цивилизации. Возможно, поэтому следующие волны иммиграции не встречали отторжения. Свою роль играло и то, что в центре экономического уклада Малакки лежала торговля, привязанная к муссонам. Приезжавший из Индии или Персии купец был вынужден ждать смены сезонов, обзаводился семьей, вливался в местное общество.
«Да, это были браки по расчету. Когда ты берешь местную жену и заводишь с ней детей, то эти дети – лучший способ защитить бизнес в твое отсутствие. Китайцы всегда были практичны во всем, что касается бизнеса», – говорит баба Тьен.
Также нужно учитывать, что под китайцами в данном контексте понимаются представители этнической группы хокло с юга провинции Фуцзянь и Тайваня. Китайская поговорка про этот регион гласит: «Фуцзянь – это восемь частей гор, одна часть воды и одна часть пашни».
Сама география обязывала хоккиенцев (хокло) становиться мореплавателями и торговцами. Кроме того, они были одними из первых, кто познакомился с европейцами и прошел через колонизацию в том или ином виде. Для уже укоренившихся в Малакке баба-ньонья (перанакан, баба-йяйя) весь колониальный период был крайне благоприятным.
«Это был золотой век», – говорит господин Ли.
Исследователь уточняет, что самыми тучными были годы после Первой мировой войны, время каучукового бума в британской на тот момент Малакке. Украденные британцами из Бразилии семена гевеи стали залогом благосостояния и британцев, и китайских семей.
«Кроме принесенной из Китая культуры отцов, мы впитали большой объем местной культуры, а в период колонизации – еще и обширный массив западной культуры», – объясняет исследователь
Поскольку мы беседуем в настоящем перанаканском доме, исследователь показывает примеры буквально пальцем: вот европейские стулья, вот британский лев над зеркалом. Но гораздо более красноречив искренний смех господина Ли при упоминании кражи тех самых семян. Исследователь заразительно смеется, словно сам провернул ту спецоперацию.
«Перанаканские семьи начали выращивать гевею по всей Малакке! Они стали очень, очень богатыми! Буквально, не знали, что делать с этим богатством. Они начали украшать дома, устраивать роскошные приемы, заказывать дорогие вещи из Китая. Денег было не сосчитать!», – увлеченно рассказывает баба Тьен, говоря «они» вместо логичного «мы».
Даже термин «баба-ньонья» имеет западные корни. Этимология «баба» восходит к персидско-арабскому слову с аналогичным значением «мужчина». В слове «ньонья» многие исследователи идентифицируют романское «донья» для обозначения замужней женщины.
Изначально представители перанаканского сообщества видели собственное отличие от населения Малакки в своей китайскости. Затем они начали отличать себя уже и от китайцев, более поздних иммигрантов. Ассимилировавшиеся хоккиенцы встречали соотечественников именно как баба-ньонья.
Господин Ли поясняет, что слова «баба» и «ньонья», по-видимому, были в ходу во всех крупных торговых центрах региона, где ими обозначали любых иностранцев: европейского, персидского, китайского или какого-то еще происхождения.
«Однажды в Индии я услышал в свой адрес обращение «баба». Я даже удивился, мол, откуда он знает, что я баба? Я не сразу понял, что для него это слово значит просто иностранца», – говорит исследователь (и теперь уже точно не господин Ли, а баба Тьен).
Примечательно, что на Пхукет представители баба-ньонья пришли сразу во всех ипостасях. Оставаясь носителями перанаканской идентичности и потомками китайцев, они одновременно были богатыми интернациональными купцами.
Пхукет интересовал их с точки зрения бизнеса, а возводимые ими здесь дома – были именно вторыми, тогда как первые оставались в Пенанге. Остров Пхукет стал новым витком перанаканской истории после Индонезии, Малакки, Пенанга. Возможно, редкие на Пхукете европейцы были для баба-ньонья в чем-то даже более близкими по духу, чем китайские иммигранты, рабочая сила на оловянных карьерах.
На вопрос о том, какой именно бизнес казался наиболее привлекательным его предкам, господин Ли отвечает: «Любой, который приносил деньги».
В плане политических взглядов баба-ньонья тоже были прагматичны. Сообщество богатело при британском режиме и считало себя «британскими китайцами» или «китайцами короля», имея в виду монарха Соединенного Королевства.
«Пройдитесь по музеям Малакки и вы увидите свидетельства прочных связей с британской короной. Вы увидите английский герб, вы увидите даже российского двуглавого орла. Посмотрите на имена мужчин из поколения моего отца – они же все Уильямы, Чарльзы, Генри!» – говорит баба Тьен.
«Наши прадеды проходили через универсальные процессы интеграции. Когда ты живешь в другой стране, то учишь ее язык и культуру. Живущий в Таиланде перанаканец говорил по-тайски, а в британской Малакке – знал английский, его дети ходили в английскую школу. В своей книге я отмечаю момент, о котором мало кто задумывается. Культура перанакан – это ранний, неизвестный широкой публике продукт глобализации. Мы рассматривает глобализацию как новое явление, но на самом деле она существовала очень давно», – резюмирует исследователь.
