Название муссонов – устойчивых ветров, периодически меняющих направление – происходит от арабского слова «маусим», которое буквально означает «время года». Это имя полностью отражает природу муссонов, в том числе и восточно-азиатского муссона, определяющего погоду на территории от Индии до Японии. В жаркие летние месяцы воздух над Центральной Азией прогревается и туда из Индийского океана устремляются холодные и влажные потоки, приносящие с собой сезонные дожди. Зимой же происходит обратный процесс, когда потоки сухого возраста начинают двигаться с суши в сторону океана. Поэтому на Пхукете в течение одной половины года преобладает северо-восточный ветер (и нет особых дождей), а в течение другой – юго-западный (и дожди идут регулярно).
Индийские и малайские моряки еще в глубокой древности изучили ритмы муссонов и научились использовать их для совей выгоды. Благодаря регулярности муссонов можно было с уверенностью путешествовать к дальним берегам во время преобладания одного направления ветра, и возвращаться домой после его смены. Подобная сезонная торговля между Индией и Малаккой началась за две тысячи лет до нашей эры или даже раньше. Суда из Индии направлялись на восток с грузом хлопка и тканей, а возвращались с благовонной древесиной, оловом и другими товарами. Подобные путешествия упоминаются еще в Ригведе, первом из известных памятников индийской литературы на ведийском языке. О том, насколько давно это было, говорит тот факт, что первый стандартизированный вариант Ригведы датируется VII веком до нашей эры, а ядро сборника сформировалось за тысячу лет до этого.
«Влекомые корыстью купцы отравляют корабли в дальние страны, всюду путешествуют они в поисках барышей, в каждый уголок моря заглядывают», – так в Ригведе говорится о торговле в Индийском океане.
Впрочем, древние контакты между индусами и жителями Малайского полуострова одной торговлей не ограничивались. Зачастую именно Малакка становилась новым домом для индийских принцев, вынужденных покинуть родные края из-за угрозы гибели в междоусобных войнах. Об одном из таких принцев-изгнанников – неком Маронге Махавангсе – говорится в малайских анналах Сераджа Кеддах. На полную историческую достоверность, текст, конечно, не претендует, но мифологические детали в нем легко отделить от тех, которые, возможно, имели место в дейтвительности.
С одной стороны, составители Сераджа Кеддах утверждают, что по пути в Малакку на флот Маронга Махавангсы якобы напала огромная птица, пытавшаяся похитить корабли и атаковавшая моряков пылающими стрелами. С другой стороны, в летописи, есть четкое указание на реальные географические объекты, включая Пхукет.
«Корабли пришли к острову Саланг (Пхукет) в море, которое зовется Таппан (Андаманское)», – говорится в анналах.
Если верить тексту, Маронга Махавангса ступил на пхукетский берег и просил местного раджу позволить ему пополнить запасы, а затем продолжил путь мимо острова Пулау-Лада (видимо, Ланта) к Ланкапури (возможно, Лангкави?).
Дальше летопись рассказывает о том, как принц и его воины сошли на берег Ланкапури и обнаружили изобилие рыбы в прибрежных водах, а также дичи и другой провизии в джунглях. Ночью же огни костров Маронга Махавангсы привлекли пиратов Гиргасси, которые были разбиты воинами принца, а сам он затем возглавил их народ, положив конец пиратской вольнице и сделав местные воды безопасными для купцов из Китая и Индии.
«Он построил индуистские храмы, он сплавал в Индию и вернулся оттуда с мастерами, жрецами и учителями, он покровительствовал торговле», – говорится в малайской летописи.
Конечно, Сераджа Кеддах сложно считать полностью достоверным источником информации, но эти анналы дают вполне четкое представление о том, как на Малайском полуострове и Суматре появлялись первые индийские поселения. Аналогичным образом регион осваивали арабские и персидские моряки, которые неизбежно были вынуждены налаживать контакт друг с другом и с местным населением.
Те, кто приплывал в Малакку ежегодно, обычно обзаводились здесь домами и женами, с которым коротали месяцы до смены направления муссона и заводили детей. Кто-то и вовсе решал со временем отойти от дел и поселиться на новой земле.
Вместе с индийскими моряками на Малайский полуостров проникали их культура, так что уже около V века до нашей эры основной религией в регионе стал модифицированный индуизм в сочетании с местными анималистическими верованиями. Этому способствовало и то, что многие местные вожди видели прямую выгоду в добрососедских отношениях с купцами, поскольку оно позволяло им самим возвышаться над конкурентами.
Судя по всему, индуизм в своеобразном местном прочтении доминировал и на Пхукете, причем на протяжении более тысячи лет – примерно с V-VI века до нашей эры по VIII век нашей. Подтверждение этому можно найти в Музее истории Пхукета в Таланге, в холле которого стоит древнее изваяние бога Вишну датирующееся, предположительно, IX веком. Статуя была найдена в районе 1900 года в прибрежных джунглях провинции Пханг-Нга. Другие индуистские артефакт неоднократно находили в Сураттхани, Краби и других ближайших провинций. Анализ материалов показал, что некоторые из них были изготовлены на месте, а другие – привезены из Индии.
Свидетельство важной роли индийского наследия в сиамской культуры можно найти и в тайском языке, где сохранилось немало слов из санскрита и пали. Даже этимология тайского приветствия «саватди», возможно, восходит к индийскому слову «свасти», являющемуся пожеланием добра и благоденствия. Тайский поклон «вай» также может восходить к приветствию, принятому у индийских воинов и являющемуся выражением взаимного уважения и мирных намерений.
Подготовлено по материалам книги «A History of Phuket and the Surrounding Region» Коллина Маккая с разрешения автора. Оригинал книги на английском языке ищите на Amazon.com. Больше информации на historyofphuket.com.
